Мужчины. Эйлин ненавидит их всеми фибрами своей души, каждой клеточкой тела. Без них не было бы жизни. Только осознание этого скромного факта позволяет ей не сойти с ума окончательно и не начать убивать каждого встречного. 
На её счету всего двенадцать жертв. Совсем немного, что несколько обидно, но если она будет убивать больше – её, не ровен час, поймают. Нет-нет, если её поймают, она не сможет очистить этот мир от этих мерзопакостных мужчинок.
Да и потом, игра занимает время. Да, Браун очень любит играть с ними. И вон тот парнишка, с серебристыми волосами, за которым она наблюдает уже несколько дней...
Она знает о нем почти все. Почти, но ещё не совсем все. Это обижает. Но если она вступит с ним в игру, кто знает? Может перед смертью он расскажет ей все-все свои гнусные секреты. Она подавляет волну хохота. Поправив повязку и прикрыв пугающий голубой глаз, девушка предает своему лицу испуганное выражение. Эйли останавливается и ждет, когда же парень зайдет за угол...
Минута. Присмотревшись, она видит на другой улице прохожего, идущего прочь, и, дико улыбнувшись, бросается бегом в переулок, тихо всхлипывая, на ходу возвращая лицу испуганное выражение.
Страх, паника, ужас. Боль в глазах. Она даже может пустить слезы.
Врезается в спину альбиноса, и хриплым, дрожащим голосом тянет:
- Помогите, за мной гоняться!
Эйлин всю трясло от предвкушения. Но ведь это можно легко истолковать так, будто бы ей дико страшно.
Тебе пойдет тринадцатый номер, мальчик.

Нет, у неё, конечно, и раньше спрашивали про повязку на глазу, но чтобы вот так вот сразу, в подобной ситуации - такое с Эйли было впервые. И это, если говорить честным, немного выбило девушку из колеи. Как так? Обычно все тут же мнили себя героями и старались перед ней выпендриться или демонстрировали худшую сторону себя и пытались изнасиловать. А тут вдруг.
Это как такое возможно вообще? Удивленно захлопав ресницами не скрытого повязкой глаза, девушка открыла было рот, чтобы напомнить парню о всей серьёзности этой выдуманной ситуации, но не успела вставить и слова. Её взяли за руку и потащили. растерянно моргнув, Браун вернула лицу выражение испуганной девочки, будто бы вспоминая о том, что за ней всего минуту назад была, якобы погоня, и нервным, сбивчивым шепотом отозвалась:
- Я не разглядела его лица - он был в шляпе.
Ох, ей ничего не стоило в мельчайших деталях представить себе этого несуществующего преследователя. Крупный, высокий, широкоплечий мужчина в черном костюме, шляпе в стиле Фредди Крюгера. С лицом, покрытым недельной щетиной, и безумным оскалом. Не будь Эйлин самой собой её бы, возможно, напугал этот образ. Ну, испуг и слезы она изображала итак.

- Да... домой... – прохныкала Эйлин.
Она долго вглядывалась в спину парня, который пытался высмотреть несуществующего преследователя в замочную скважину. Губы девушки растянулись в широкой, безумной улыбке.
Он такой наивный, если не видит в ней опасности. Такой беспомощный, раз забыл про простое выражение о том, что нельзя судить книгу по обложке. Надо отдать дань уважения актерскому мастерству Эйлин – она вновь смогла легко и без проблем обмануть человека.
Тонкие пальцы сжали покоившийся до этого в кармане шприц со снотворным. Так будет гораздо быстрее. Браун не очень-то хочет сегодня играть. Пошатываясь, брюнетка подходит к юноше, почти ложиться ему на спину и мурлычет:
- Вы такой добрый...
Ей достаточно мгновения, чтобы резко поднять руку и быстро, и по-возможности аккуратно, вонзить иглу в его сонную артерию. Впрыснуть дозу снотворного, как раз рассчитанную на человека не старше тридцати и отступить чуть в сторону.
- Глупец, - хихикнула Эйл, откладывая шприц на деревянный ящик.
Она знает – снотворное подействует быстро. Ей нужно лишь дождаться, пока он уснет. Сдвинув повязку на здоровый глаз, Браун открыла миру свой прокаженный, светящийся потусторонним голубоватым светом. Действительно, от её глаза шло немного тусклое, но достаточно яркое голубоватое сияние. Достаточное, чтобы освещать ей путь в темноте.
Подхватив потерявшего сознание человека под руки, девушка, кряхтя, оттащила его чуть в сторону. Далее все шло по разученной схеме. Привязав железной цепью к трубе его руки, чтобы ими просто невозможно было пошевелить. Связав их у локтей, закрепив у кистей... И плевать, что так ему будет явно неудобно.
Эйлин не зачем беспокоиться о его удобствах.
Присев на корточки перед находящимся в отрубе юношей, внимательно глядя на его лицо. Её вновь затрясло. Хотелось отрубить ему голову прямо сейчас, пока он без сознания. Но, нет. Она хочет продемонстрировать ему, какой он глупец.
Никогда нельзя верить маленьким напуганным девочкам. Они самые жестокие убийцы.

- Аа, проснулся, - воодушевленно хохотнула Эйлин, усаживаясь парня на ноги.
Повязку она сняла полчаса назад, не считая её теперь особо нужной. Сейчас она спокойно находилась в её нагрудном кармане, а пугающий голубой глаз был всего лишь чуть прикрыт. Чтобы не так бросался в глаза и не светился, только и всего-то.
Склонив голову чуть на бок, она внимательно посмотрела на лицо заспанного и явно непонимающего ничего юноши. Улыбка стала шире.
Эйлин терпеть не может мужчин, она ненавидит их. Но они такие забавные, когда беззащитные. Беспомощные, и перепуганные, словно дети. Ведь их может убить такая хрупкая, казалось бы, девушка, как Браун.
- Зачем? – переспросила Эйлин, донельзя наивным тоном.
Прижавшись к юноше, брюнетка звучно расхохоталась. Дико, безумно, неистово. Но смех оборвался очень внезапно, будто его и не было. Прижавшись ухом к груди парни, брюнетка задумчиво прикусила губу, вслушиваясь в биение его сердца.
Любопытный и очень жестокий ребёнок.
- Я ненавижу мужчин и хочу, чтобы они все исчезли. Очень простая причина, - пропела она, чуть отстраняясь, и глядя альбиносу в глаза. Уже не закрывая светящийся пугающим голубым светом глаз.
Как щенок. Даже взгляд такой же невинный. Вот только в отличие от щенка Эйлин, словно гиена, могла бы в любой момент вцепиться ему в горло и придушить...

Снова смех, неистовый, бешеный. Ещё безумнее, чем в прошлый раз. Он развеселил её. Действительно развеселил. снова прижавшись к парню, вслушиваясь в сбившийся стук, девушка довольно хохотнула. Её трясло от смеха. Это просто потрясающее чувство!
- Именно поэтому я не убиваю всех подряд, сладенький. К тому же... Вы такие расчетливые. Сдаете материал в хранилище. - Хохот прекратился. Весьма недвусмысленный намек на банк спермы. О, конечно же Эйлин очень продвинутая девочка, как же иначе. - Даже если вас истребить люди ещё долго не исчезнут, покуда вы продолжаете это делать.
Тонкие пальцы переместились выше, несильно сжав шею альбиноса. Даже не душит, скорее просто держит. Брюнетка вновь отстраняется и смотрит в глаза, хищно скалясь.
- А вот почему... Хм...
Взгляд, затуманенный безумием, теперь смотрит куда-то в стену, чуть выше головы альбиноса. Яркая вспышка воспоминаний. Образ тех клоунов врезался в память, отпечатался на сетчатке глаза и никогда теперь его не покинет.
Пальцы сжимаются, перекрывая парню доступ кислорода. Секунда... две... три...
Эйлин убирает руки с его шеи и поднимается на ноги, отступая. Потягивается, так что слышен хруст суставов.
- Не твое дело.
Пошатываясь, идет к перевернутому шкафу. Она помнит, она тут уже была и успела оставить тут скальпель. Найдя герметичный пакет, в котором и покоилось лезвие, Эйлин вновь подошла к альбиносу, вновь садясь на его колени. Улыбнулась, почти нежно, как влюбленная девочка, и коснулась кончиками пальцев его щеки.
- Эй, а ты можешь вылечить мой глаз, доктор?
Вопрос-обманка. Неясно, в действительности ли она хотела избавиться от этого недуга или нет. Скорее просто тянула время.
Очередная уловка?

- То есть, ты действительно можешь это сделать?
Странное дело, Эйлин как-то слишком уж искренне воодушевилась, глядя на альбиноса чуть ли не с обожанием. Хотя, скорее это была немая, поистине детская радость.
Похоже, что глаз действительно напрягал брюнетку. Все же действительно неприятно, когда один глаз здоров, а другой... Мало того что странно выглядит без зрачка, так ещё и светиться. Мотнув головой, Браун отогнала эти мысли.
- Доверять мужчине? Увольте... – тихий, шипящий шепот.
Прикрыв здоровый глаз, девушка внимательно осмотрела альбиноса именно ненормальным глазом. Да, в нем была ещё одна, более притягательная, особенность. С его помощью Эйлин видела ауры людей. Чаще всего, именно по ним она выбирала кто должен быть убит. Но этот раз сделала исключение.
Обычно её жертв окружала аура неприятного черного цвета. Так было всегда, но не сейчас. Аура, окружавшая парня, имела куда более приятный цвет. Фиолетово-синий.
Весьма загадочный и притягательный.
Не убивать его лишь из-за ауры? Это было бы неинтересно, она уже настроилась.
- Хм... А может быть и нет, - пробормотала девушка себе под нос.
Разорвав пакет и вытащив оттуда ещё один шприц и скальпель, брюнетка воодушевленно улыбнулась. Она любила оставить себе на память от своих жертв какую-нибудь мелочь. Быстро окинув парнишку взглядом, Эйлин, с куда большей ленцой и куда осторожнее, вколола ему обезболивающее.
Что бы выбрать? Что бы...
- Глаз, определённо, - хохотнула девушка, выжидающе глядя на парня.
Несколько минут нудно подождать...

- Глаз, сладенький, глаз, - хихикнула Эйлин, убирая мешающую ей челку с его лица.
И вновь эта улыбка. Безумная, холодная. Маленький жестокий ребёнок.
Пакетик с резиновыми перчатками, до этого лежавший в той же герметичной упаковке, был порван, а сами белые перчатки быстро натянуты на руки. Разумеется, она вколола ему обезболивающее вовсе не по доброте душевной.
Он не должен заблуждаться на её счет, она просто хочет видеть ужас, а не обычную агонию боли.
- Я просто хочу, чтобы ты был в сознании. Боль вырубает разум, - прошипела Эйлин, выжидающе глядя парню в глаза.
Минута. Две. Три.
Плавное движение – один, едва заметный разрез у уголка его левого глаза, чтобы легче было вырвать драгоценное глазное яблоко. Это как отражение. У неё пострадал правый глаз. Значит, она вырвет ему левый.
Неспешно проникает пальцами в глазницу, дабы извлечь маленький шарик. Пришлось повозиться, прежде чем окровавленный глаз оказался у неё на ладони.
Поднявшись на ноги, Эйл отошла от покалеченного альбиноса, вновь залившись хохотом. Подняв ладонь, с зажатым в неё органом, повыше, акробатка несколько раз крутанулась вокруг своей оси. Смесь белого и красного.
- Идеальное сочетание, - воскликнула Браун, поднося глаз поближе к своему лицу.
Она осматривала его как ребёнок новую очень интересную игрушку. Радость в глазах смешалась с безумием. Безумная радость. Причинить кому то боль. Она сумасшедшая, ей простительно. Подарив глазному яблоку короткий поцелуй, испачкав губы в крови, брюнетка обернулась к своему пленнику. Хохоча, Эйлин вновь уселась парню на колени, демонстрируя ему это самое глазное яблоко.
- Не правда ли прекрасно?
Издевается, разумеется. Но ей хочется услышать, что он думает о сочетании цветов. Красный и белый отлично смотрится.

Садистка, которой нравиться видеть мучение на лице жертвы. Парень смог утолить жажду узреть чужую панику. Будь ему просто больно – его лицо было бы не столь очаровательно, будучи искаженным страхом. Между страхом и физической болью огромная пропасть. А Эйлин жутко любит страх.
Зачем убивать человека болью, если можно сломить его страхом?
- Не раскисай, сладкий. Я, кажется, передумала убивать тебя, - промурлыкала брюнетка парню прямо в губы.
Она очень наглая особа, но, в конце концов, его жизнь сейчас полностью в её власти. А это, черт возьми, очень заводит. Легкий поцелуй и прокушенная губа. Она не может дарить нежность, она слишком жестока для этого.
Хихикая, Эйлин вновь поднялась на ноги, отходя обратно к полкам. Где-то там она припрятала баночку с формалином. Она же не может позволить этому прекрасному глазу попросту сгнить? Нет, конечно же нет. Мурлыча, словно котенок, она быстро вытерла кровь и нагладила бело-красный шарик ещё одним поцелуем, прежде чем опустить его в жидкость и плотно закрыть крышку. Поднявшись на ноги и держа перед собой баночку, Эйлин прижалась к ней щекой.
- Просто прелестно, - промурлыкала брюнетка.
Обернувшись на прикованного альбиноса, она глухо хохотнула. Возможно, что она не лжет. Быть может, Эйлин вполне может оставить этого парня в живых. Он не похож на её обычных жертв. Очень не похож. Те кричат гораздо громче, те посыпали её матом. Никто не доставлял её такой радости от всего лишь одного изъятия образца для коллекции.
Да, пожалуй, она не убьет его. Ей бы пригодился собственный подкаблучник... собственная пешка. Но она не может ему доверять.

Потягиваясь, Эйлин поставила баночку с глазом на деревянный ящик, чтобы он был на виду. Постояв ещё какое-то время перед ней, любуясь на алую радужку белого шарика, девушка расплылась в блаженной улыбке. Плевать, как её поведение выглядит со стороны.
Пританцовывая, Браун опять подошла к полкам, изучая их содержимое и наконец нашла аптечку, после чего подошла к альбиносу. Открыв белый чемоданчик, она, присев на корточки рядом с юношей, быстро продезинфицировала зияющую дыру и наложила повязку. Нужно было остановить кровотечение - было бы весьма плохо, если бы парнишка потерял сознание от потери крови.
Ох, он будет в гневе, когда действие обезболивающего пройдет и его накроет боль.
Кровожадная усмешка. Эйлин все ещё обдумывала возможность убийства альбиноса, но теперь оно было ей не так интересно. Он не подходит для тринадцатого номера, но ведь он может стать для неё отличной игрушкой? И неплохо иметь подле себя врача. Но как заставить его остаться рядом с ней...
- Задача... - самой себе проговорила девушка, даже не замечая, что говорит вслух.

Внимательно осмотрев поле своей деятельности, она удовлетворенно кивнула. Отодвинув аптечку, Эйлин в который уже раз устроилась у парня на коленях. С минуту она беспокойно ерзала, будто стараясь устроиться удобнее, после чего аккуратно приобняла его и, прижавшись, прикрыла глаза.
- Даже не вздумай ерзать. Мои решения меняются каждую минуту.
Тихий шепот, пропитанный насквозь угрозой и детской нежностью. Она просто решила отложить решение о его судьбе на потом.
Развязывать его она, похоже, не собиралась. Все же не уверена она ещё в его надобности, но использовать как замену кровати... Ну а что? Альбинос был теплый. В сравнение с ней - даже горячий. А бедной девочке так холодно бывает спать в одиночестве.
Тихое, мерное дыхание. Эйлин хватает минуты, чтобы заснуть. Не сказать, что спала она умиротворенно как дитя. Скорее как беспокойный ребёнок, которого мучают кошмары - то и дело хмурясь и сжимая ребра альбиноса почти до хруста.

Да, она спала беспокойно, то и дело вздрагивая и тяжело дыша. В конце концов, когда в сон вклинилось воспоминание с теми клоунами, Эйлин резко открыла глаза, судорожно вцепившись в рубашку врача.
Опять.
Хрип, будто бы предсмертный. Браун старалась поскорее успокоиться. Но это заняло несколько минут, по истечении которых, она извлекла из нагрудного кармана повязку и вернула её на место. Голубой глаз вновь не так бросался в глаза из-под темного полупрозрачного материала.
- Черт подери... Ты ничего не видел!
Сонно потерев заспанный глаз она поднялась и, неспешно, размотала, наконец, связывавшие руки альбиноса цепи. Минуты две он все равно ничего ей сделать не сможет – после нескольких часов, проведённых в таком состоянии, руки наверняка затекли. А к тому моменту, она уже вооружилась скальпелем. А в руках маленькой акробатки он является более чем грозным оружием.
Подцепив лезвие, девушка выжидающе посмотрела на альбиноса. Все же интересно было, что он станет делать в первую очередь.

Эйлин даже как-то удивилась, что сразу не заметила эту его большую проблему. Удивленно хлопнув ресницами, девушка глухо хохотнула.
Это могло оказаться забавным.
- О, так тебе нужна моя помощь? - промурлыкала Браун, медленно шагая к несостоявшемуся тринадцатому номеру.
На ходу сбросила туфли - они бы только мешали. Остановившись перед парнем, она лишь вытянула ногу, касаясь возбужденной плоти ногой. Не сильно надавила, слегка потирая несчастный орган.
Дразнит и издевается, маленькая нахалка.
Глухой смешок, язвительно прищуренные глаза. Её это забавляет, действительно. Ну что же, его глаз - тринадцатый экспонат коллекции Эйлин. Такой прекрасный экспонат. Его обладатель заслуживает какую-то награду.
- Что скажешь, тринадцатый?

Массируя изнывающий от возбуждения член, Эйлин странно хохотнула. Отметив про себя, что мужчины все-таки, ужасные извращенцы, девушка убрала ногу прочь, не доводя дело до логичного конца.
Садистка - так скажет любой.
Первое мгновение она хотела заставить его умолять о продолжении. Это было бы так захватывающе, так здорово - если бы парень попросил сам, чтобы ему помогли справиться с возбуждением. Но она передумала. Тринадцатый итак прекрасно показал, чего хочет.
А ей довольно весело наблюдать за его лицом. Она любит эмоции, пусть даже это всего лишь возбуждение.
- Эй, у тебя, случайно, не на меня встал? - прямой вопрос.
Она всегда жутко прямолинейна. Устроившись у парня между ног, она неспешно расстегнула его брюки и чуть приспустила их. Массируя член тонкими пальцами сквозь ткань нижнего белья, девушка вновь подняла глаза, внимательно следя за выражением лица альбиноса.

Освободив стояк от плена нижнего белья... нет, ну правда, у неё была мысль просто разрезать этот клочок ткани. Вот только ей ещё не хватало, чтобы этот гормонально активный парнишка возбуждался ещё и о трение члена о брюки.
Глухой смешок. Она в такие моменты ещё и издеваться может, разумеется. Как же без этого? 
- Что же такого тебе снилось, что ты так возбудился?
Мотнув головой, Эйлин, негромко хмыкнув, оглядела «поле» своей деятельности. Не так ужасно, как могло бы быть – не зубастый монстр.
Вздох. Она сама не верила, что вытворяет подобное. С большой вероятностью она бы скорее уже давно отпилила голову пареньку напильником. Толика доброты? Нет, скорее просто банальный интерес как же устроен организм этих существ.
Нагнувшись, Браун провела по возбужденному органу языком, все так же осторожно поглядывая на лицо альбиноса.